В одной из своих работ музыковед, композитор и философ Теодор Адорно критически замечает, что есть такие художники, которые творят так, будто бы гуманизм и справедливый мир уже осуществились. Изолированные и обособленные в своей собственной арт-утопии, они считают, что возможна деятельность, продиктованная свободой, а не принуждением, деятельность, ценность которой заключается в ней самой. Такая деятельность не нуждается в санкции со стороны профессиональных институтов и поддержке со стороны рынка — она проистекает из личной потребности и является жестом чистого вдохновения, она несет в своей свободе отношение к человеку как к существу, над которым не властвует диктат обстоятельств и общественного принуждения. Плоды деятельности такого художника, как кажется, не отчуждаются от него, не становятся товаром и инструментом социального принуждения. Сам Адорно считает, что такого рода творчество — творчество в самоизоляции от гнетущего рынка и прочих систем эксплуатации — несет на себе печать в лучшем случае крайне наивности, а то и самообмана, неискренности. Для этого философа человеческое братство и благородное, справедливое, внимательное отношение ко всякой человеческой личности и ее потребностям невозможно в каких-то частных, выделенных убежищах — либо всякая деятельность каждого человека становится творчеством, то есть плодом свободы и радости, либо никто не занимается свободным творчеством в полном смысле этого понятия.

Адорно, безусловно, свойственен пессимизм. Общество является очень сложным организмом, в котором сосуществуют одновременно различные времена; древнее отношение к насилию и власти как к признаку силы и морального достоинства может соседствовать с гуманистическим отношением к человеку и признанием ценности горизонтальных, невластных отношений.

Некоторые люди своей деятельностью будто бы предвосхищают общественные реалии будущего — они живут так, как если бы идеалы являлись не только лишь вдохновляющей и направляющей нашу сознательную деятельность и долг грёзами. Художники-аутсайдеры, преимущественно самоучки, выключенные из профессионального сообщества, зачастую занимаются творчеством из некоторой одержимости, мании; творчество является их внутренней необходимостью, для него у них нет иных побуждений, кроме желания и вдохновения. Охваченность письмом, его настоятельной необходимостью приводит к тому, что произведения их искусства часто имеют характерные признаки: отсутствие целостности, проекта, который бы объединял все разрозненные элементы в монолитное единство, стабильность и повторяемость символов, кажущееся отсутствие развитие техники, мозаичность. Впрочем, эти черты, которые сами по себе имеют определенную привлекательность, так как раскрывают уникальный опыт, не свойственны всем "наивным художникам", художникам-самоучкам или художникам-аутсайдерам. Общим местом является то, что их творчество не встречает широкого признания. Они не зарабатывают символических — признания, уважения, власти — и финансовых капиталов. В лучшем случае такие художники известны, так как плоды их сознания подаются как некая скандальная и пряная экзотика, нечто чуждое и выпадающее из нормального порядка, что, конечно, затемняет и искажает суть их искусства.

Суть их творчества состоит в том, что оно является свободным и предуготавливает отношение к человеческому труду как к естественному выражению творческих сил человека, как к потребности. О таком отношении говорили и говорят многие гуманисты, с глубоким сочувствием отзывающиеся о положении угнетенного неравенством и властными отношениями человека в социальном космосе. Конечно, в этом состоит глубокая сущность любого творчества, но обычно она сокрыта, тогда как в работах аутсайдеров, свободных от оков профессии и одновременно от благ, которые она предоставляет, она проявлена четко.

Парадоксальным образом эта свобода является выражением более глубокой внутренней необходимости и настоятельной потребности. К примеру, художница Елизавета Худякова, участница проекта Аутсайдервиль, посвященного творчеству художников-аутсайдеров с ментальными особенностями, пишет:

Для многих свободных художников, не связанных с институциями, галереями, школами, творчество является единственным окном в гармоничный и чистый мир цветов, форм, звуков, в котором они не скованы тяжелыми обстоятельствами нужды, болезни, в котором они могут говорить громко и искренне, находить для своих чувств точное и яркое выражение. Искусство аутсайдеров чаще всего не дистиллированное l'art pour l'art, искусство ради искусства, стыдливо скрывающее удовольствие от произведения искусства и материальные условия его возникновения, а l'art du bonheur et de la liberté, искусство счастья и свободы, которое часто возможно лишь с помощью колоссального напряжения всех творческих способностей человеческого разума.

Говорят, что некоторые способности мы имеем лишь благодаря признанию других. Творчество, как и мышление, обычно требует социальной санкции, одобрения; человек якобы не может "по-настоящему" заниматься творчеством, пока авторитеты и организации не признали его права. Какой же ты философ, если не прочитал всего Платона, Гуссерля, Хайдеггера? Ты еще не имеешь права мыслить и говорить. Какой же ты художник, если не копировал Веласкеса, Брейгеля, Моне, Пикассо? Как ты осмелился рисовать и делиться своим творчеством? Такого рода признание, право на деятельность приобретается в базовом виде через профессиональную социализацию — через обучение в художественных школах, затем через участие в выставках, выполнение оплаченных заказов и так далее. Во всем этом процессе человек рассматривается как функция — если он способен выполнять эту роль достаточно хорошо и в соответствии с конвенциями, условностями, он получает право на уважение и свой хлеб. Но некоторые художники-аутсайдеры восстают против этой модели, они не ждут позволения, одобрения и похвалы, чтобы начать творить, лишь их глубинная творческая воля является импульсом и причиной для их труда. Живущие обычно в тяжелых условиях, лишенные возможности говорить о своем опыте так, чтобы встречать принятие, признание, уважение и понимание, они восстают против этого молчания с помощью искусства, оно становится их звонким голосом. В своей смелости они творят, будто бы завтрашний день уже настал и человек более не скован нуждой и оценками, а любой личный опыт допускается и заслуживает уважительного и деликатного внимания, даже если он не сможет быть образцовым.

Для таких художников искусство — это способ быть, такой же естественный, как дышать. Другая участница проекта Аутсайдервиль Elina Doll пишет:

Как птицы поют и порхают в небе, художники-аутсайдеры рисуют, создают музыку, пишут стихи, превращают свою собственную жизнь в живописное полотно. Границы между творчеством и трудом оказываются стертыми, и я вижу в этом не желание самообмана и самоуспокоения перед лицом жестокого и несправедливого мира, но отвагу и пример для прочих. Искусство аутсайдеров, самоучек, дилетантов ценно оттого, что оно освобождает деятельность человека для непосредственности, для свободы, для радости труда. С помощью поэзии звуков, красок, слов художники-аутсайдеры осуществляют саму человеческую природу, которая состоит в преобразовании природы материальной. Чуждая, равнодушная, инертная природа вещей и явлений оплодотворяется образами и смыслами не ради выживания и идеологической поддержки властных институций, но из естественного движения души. В этом психотерапевтический потенциал свободного, непрофессионального творчества и тайна эффективности арт-терапии: с их помощью человек учится бережному, мудрому, доброму отношению к себе и, следовательно, ко всем прочим. Творчество художников-аутсайдеров, их арт-утопия, таким образом, не эскапизм, бегство или неискренность, а отважная попытка в дне сегодняшнем укоренить те ценности принятия и доброты, которые могут расцвести в полную силу в дне завтрашнем, если этот урок прямой, непосредственной речи, не требующей санкций и одобрения, будет услышан. Мы, следовательно, не должны пытаться сделать художников-аутсайдеров «настоящими художниками», «профессионалами», мы не должны искать извинений для того, каким образом они творят, но, напротив, должны взять их искусство за прекрасный образец способа жить и выражать своё чувство жизни. Образец, который, быть может, откроет каждому дорогу к принятию себя и освобождению своих творческих сил.